Разгневанный Чикиньо мечет громы и молнии на ненавистного комиссара из Табатинга:

— Я его убью! — грозит он.

— Как же ты его убьешь? — спрашиваю я.

— Зарежу бритвой!

— А где ты ее возьмешь?

— У меня уже есть. Я взял у тебя лезвие.

Я пользуюсь правом вето [38] и отбираю у него «смертоносное» оружие.

При создавшемся положении Чикиньо с матерью должны немедленно покинуть Бразилию. Но, увы, у них нет ни денег, чтобы продолжать путь, ни визы на въезд в Перу. В конце концов посвященные в их дела друзья принимают решение контрабандой провезти обоих дальше на том же пароходе «Белем». Ни капитан, ни экипаж не должны были знать об этом. Конечно, «тайна» обошлась в некоторую сумму денег. Расходы, связанные с проездом Чикиньо, я взял на себя, а за мать уплатили другие пассажиры. Наш план удался. По эту сторону границы, в Табатинге, и позже на перуанской стороне чиновники не особенно тщательно осматривали пароход.

Мы уже добрый час плывем по территории Перу. Чикиньо выбрался из укрытия и, повернувшись в сторону границы, потрясает кулачком:

— Я еще вернусь сюда. Я с ним расправлюсь!

У Чикиньо на уме комиссар из Табатинга. А я думаю о тропическом лесе. И здесь, в Перу, нас окружает все тот же лес, сплошной стеной тянущийся вот уже несколько тысяч километров, начиная от устья Амазонки. Нескончаемая, сплошная стена того же леса!.. Сознание с трудом постигает эти бесконечные пространства, их безмерность начинает угнетать.

18. ЭЛЬДОРАДО

Испанские конквистадоры, стремившиеся завладеть Америкой, отличались чудовищной, дьявольской жадностью, не имевшей границ. Жадность порождала звериную жестокость и наглый авантюризм. И порой до смешного ничтожные горсточки авантюристов захватывали и истребляли целые государства. Днем испанцев снедала золотая лихорадка, а ночью в кошмарных снах им чудились несметные сокровища. Здесь не признавали ни веры, ни любви, ни геройства, ни честности. Все, что мешало добывать золото, здесь попросту не существовало.

Неисчислимые богатства Мексики и Перу стали добычей конквистадоров, но это нисколько не умерило их жажды наживы. Ведь это лишь небольшая часть Америки, а к востоку от Перу простираются огромные неизведанные земли, о богатстве которых ходили такие заманчивые, о Santa Madonna, слухи, такие заманчивые! Говорили, что где-то там, за Черной Рекой Маноа, находится страна короля Эльдорадо, владеющего несметными сокровищами.

В 1539 году завоеватель Перу Франсиско Писарро назначил своего брата Гонсало губернатором провинции Кито (где, по слухам, протекала Черная Река), чтобы тот исследовал и захватил леса, простирающиеся к востоку от испанских владений.

После долгих приготовлений, длившихся целый год, Гонсало Писарро во главе трехсот сорока испанцев и четырех тысяч индейцев-носильщиков двинулся завоевывать эти неведомые земли. Пока путь пролегал через горные цепи Анд, испанцы чувствовали себя неплохо, но когда они спустились в низину, на них обрушились всевозможные напасти. Пришлось продираться сквозь непроходимую чащу, терпеть удушающую жару, спасаться от множества хищников, от нашествия комаров и всяких иных паразитов. Но это еще полбеды. Хуже было то, что горные индейцы, не привыкшие к климату тропиков, погибали как мухи от неизвестных болезней. Страшные дни сменялись не менее страшными ночами. Ночи хоть приносили с собой сладкие сны о золоте и золотых городах, маячащих впереди.

Чтобы облегчить свою участь, испанцы построили вместительный бриг, на который погрузили больных и все снаряжение, и отправили его по реке. Более здоровые шли налегке берегом. И все же они так устали и ослабели, что Писарро вынужден был сделать остановку и разбить лагерь. Проведав от окрестных индейцев, что несколько ниже, на реке Напо, расположены деревни, в которых есть запасы продовольствия, Писарро пустился на авантюру: он решил послать туда пятьдесят испанцев и наказал им захватить продовольствие и переправить его как можно быстрее в лагерь. Командовать отрядом он назначил Франсиско де Орельяну, честолюбивого офицера и любимца всего лагеря.

Можно себе представить, с каким нетерпением изголодавшиеся испанцы ждали возвращения брига! Но проходили дни, недели, люди умирали от истощения, а брига все не было. Наконец Писарро понял, что ждать Орельяну безнадежно, и принял отчаянное решение: двинуться с оставшимися в живых, вконец ослабевшими людьми в обратный путь. Но это оказалось выше их сил: в пути, кроме девяти человек, погибли все. Прошло шестнадцать месяцев с тех пор, как отважная экспедиция отправилась завоевывать страну золота, и вот однажды пораженные жители Кито увидели на улицах своего города девять шатающихся фигур, похожих на страшные призраки. Это был Гонсало и восемь его товарищей.

Что же сталось с Франсиско де Орельяной? Он тоже погиб? Ничуть не бывало. Долго плыл он вниз по реке, гораздо дольше, чем предполагалось по рассказам индейцев, и, наконец, добрался до деревень. Индейцы приняли его очень дружелюбно и снабдили солидным запасом продовольствия. Но тут возникло непредвиденное препятствие. Тяжело нагруженный бриг не мог плыть против быстрого течения, а нести такой груз на плечах было не под силу. Тогда у Орельяны возникла дерзкая мысль: плыть дальше, уже на свой риск и страх. Его товарищи охотно согласились с этой затеей. Всех их манили настойчивые слухи о находящейся неподалеку большой реке, на берегах которой раскинулась сказочная страна Маноа.

Так начался один из самых дерзких походов, какие когда-либо знало человечество. Продвигаясь вдоль реки, Орельяна не имел понятия, где находятся владения золотого короля и много ли у него войска. Смельчаков со всех сторон обступали огромные враждебные леса, судьба их зависела от таинственной реки, реки, которая приводила в ужас индейцев, реки, о которой путники ровным счетом ничего не знали… Куда текут ее воды: в Китай, в Индию или на конец света?

Происшествия и опасные приключения дерзкого похода, предпринятого в пылу золотой лихорадки, впоследствии стали известны благодаря отцу Гаспару де Карваль, духовнику экспедиции, записавшему все подробности похода. 12 февраля 1542 года обе бригантины пришли к устью реки Напо [39] (обе, потому что Орельяна с помощью местных индейцев построил еще одно судно, поменьше), и тут глазам пораженных испанцев предстала могучая река. Противоположный берег ее виднелся на горизонте в виде тонкой голубой полоски.

Это была Амазонка. Впервые белые люди, спустившиеся с Анд в низовья, увидели ее здесь, на западе.

— Mar dulce — сладкое море! — вырвалось из уст потрясенных испанцев восклицание, как нельзя лучше выразившее их первое впечатление.

Теперь возбужденные путешественники нисколько не сомневались, что находятся на верном пути, прямиком ведущем к несметным сокровищам золотого короля. Дружески настроенные индейцы омагуа подтверждали, что если плыть вниз по большой реке, то можно добраться до народа маноа (не города Маноа, как до сих пор полагали, а народа), живущего в устье Черной Реки.

По мере продвижения вперед напряжение испанцев все возрастало. Через несколько недель захваченные в плен индейцы подтвердили, что устье Черной Реки уже недалеко.

И вот настал день, когда сердца испанцев бурно забились: их взорам открылось широкое водное пространство. В Амазонку впадала река, лишь немногим уступавшая той, по которой они до сих пор плыли. Уже издали заметно было, как черные струи ее вливались в желтые воды Амазонки.

— Риу-Негру! — Черная Река! — взволнованно шептали испанцы, убедившись, что наконец-то они стоят у порога царства золотого короля.

Преодолев крутые водовороты, образовавшиеся при слиянии обеих рек, бригантины медленно плыли по Риу-Негру против течения. Спустя три часа испанцы увидели на левом, более высоком берегу реки людную деревню.